| Здесь можно найти нужные ноты | Здесь можно найти книги по музыке и искусству |
всего 968 голосов |
всего 477 голосов |
А почему джаз?
Определяя трехстишие как асимметрию, как “неправильное” и “неустойчивое” стихотворение, как выражение самого движения, Виктор Иванов сравнивает его сотворение с «озаренным сознанием», которое стремительно входит «в однобытие с миром». В такой трактовке творческого состояния есть нечто, приближающее поэта к практике молитвенной аскетики, известной как «умное делание».
Эта особая духовная практика, начатая еще синайскими отцами-пустынниками (IV век от Р.Х.), совершалась через молитвенный подвиг, прежде всего, через непрестанную Иисусову молитву. С ее помощью достигалась «исихия» (мир, безмолвие, покой), этимологическим аналогом которой является буддистская «нирвана». Так первоначальное увлечение даосизмом и дзэн-буддизмом в конце концов привело Виктора Иванова к осознанию собственных православных корней – к византийскому исихазму.
Виктор Иванов научился использовать все благозвучие природной русской речи, способной отразить высокую духовную сущность каждого стихотворения. В свое время на это обратил внимание замечательный литературовед Адольф Урбан, который, рекомендуя к печати рукопись поэта, отметил «ее чистое, просветленное, нравственное начало, глубоко человечное, порой хрупкое, как многое в природе, но неизменно направленное в сторону добра, любви, духовного совершенства». А когда книга «Талая земля» вышла в свет (1990), академик Александр Панченко указал на ее уникальную неповторимость: «В двадцатом веке было много поэтических поисков, но Виктору Иванову удалось создать нечто принципиально новое в каноническом жанре поэзии».
(Из предисловия Е. Лукина)
В полях молитвенной страды
***
Молитвой душу врачевать,
Всерьез трехстишие творить —
Какая мне тут разница...
***
Творец по-гречески — поэт.
Здесь не прибавить, ни отрезать,
А лишь взвалить подарок — Крест.
***
На грядке первый огуречик,
Тебе трехстишие родня:
На вкус — одна и та же свежесть!..
***
И молвишь: поэты бессмертны!
Лишь только страницы раскроешь —
Навек их живой собеседник...
***
Люблю неброский, кроткий стих.
Я знаю: в сутолоке будней
Он мне не даст сорваться в крик.
Есть в памяти святые тропы
Пастушья сумка, лютик, вика...
В синеве же — стадо тучек...
— Эгей! — машу им хворостинкой...
***
О где ты, резвый ветерок? —
От роя слепней спасу нет!
Шагая, дремлет пастушок...
***
По ягоды пошел я в бор.
На выгон, где подпаском бегал,
Невольно сердце привело.
***
Сенокосная страда!
В детской памяти всплывешь —
Привкус соли на губах...
***
Приладишь к валенкам коньки,
Пальтишко парусом расправишь...
И вот в ушах уж ветра свист!..
***
Порой тебя представлю лишь,
Как в сердце эхом голос твой,
Издалека... из юности...
***
Негласно вновь веду беседу...
Угадай с одного раза:
Кто мой в сердце собеседник?..
***
Рукой поправит прядь волос.
Один привычный жест — и только.
Но он, как в юности... точь-в-точь!..
***
Возможно, мы лишь половинки
Души единой... неземной...
И разве это справедливо?..
Водополием иду
Я в марте к вековой березе
Скворечник новенький приладил.
Мы с ней помолодели, вроде...
***
И переходят в дождь снежинки...
А может в горестные слезки,
Зиме апрельские поминки...
***
Овраги да сумрак еловый,
И нынче беглянка-зима
За вас зацепилась подолом.
***
Радуйтесь: поля, деревни,
Пожни, выгоны, луга...
Жаворонки прилетели!
***
Багульником, хвоей, костром...
Да сверх того веснянкой-клюквой
Пропах за сутки я насквозь.
→ Автор книги "Трехстишия"
.png)
Виктор Иванов
Трехстишия
Формат 70х108/32 см
Твердый переплет
Страниц 328
Тираж 500
